«Игра – это такое пространство, в котором ребенок чувствует себя свободным»

Современные дети все реже и реже играют в реальные, а не виртуальные игры, все меньше двигаются и все больше времени проводят за компьютером. Что происходит с ребенком, когда из его жизни исчезает игра, мы поговорили с Галией Нигметжановой, детским возрастным психологом, соучредителем и соруководителем психологического центра поддержки семьи «Контакт».

Галия, сейчас, в отличие, к примеру, от советского периода, дети-дошкольники довольно мало играют дома и во дворе, потому что акцент в их воспитании делается на развитии интеллекта. Роди- тели водят своих чад в центры раннего развития, довольно рано начинают учить их чтению и счету, иностранному языку. Правильно ли это? Насколько важную функцию в развитии ребенка выполняет игра?

Мне кажется, что основные причины забвения игры лежат не в плоскости исторической эпохи или моде на раннее развитие интеллекта. Я думаю, что главной причиной стала невозможность передачи игровой культуры внутри детской среды, поскольку перестали существовать естественные, спонтанные разновозрастные детские сообщества. Раньше мы видели их во дворе дома, во дворе школы, у детей было время, пространство и сообщество для того, чтобы воспринимать живую детскую культуру.

Ведь многие игры имеют очень глубокие, очень давние корни. Из поколения в поколение дети постарше начинают играть в какие-то игры – салки, догонялки, вышибалы, втягивают детей помладше, и таким образом игровая культура передается дальше. Сейчас этой структуры нет. Взрослые, конечно, являются носителями этой игровой культуры, но когда игра исходит от взрослого, это не так привлекательно для ребенка, это нечто другое. А во двор родители теперь детей не пускают по совершенно естественным основаниям: города разрастаются, люди меньше знают друг друга и становится просто небезопасно.

На родительских сайтах и форумах постоянно обсуждается тема развития интеллектуального потенциала ребенка, и в этих разговорах часто проскальзывает элемент соревновательности: «Мой ребенок стал читать в три года!», «А мой в четыре!». Почему это происходит? И почему такую популярность приобрели методики раннего развития, которые, по сути, заменяют игру?

Мне кажется, что дело в распространении сравнительного подхода в родительской среде: стало крайне важно, насколько я как родитель компетентен, хорошо ли я справляюсь со своей функцией отцовства или материнства. Родители стали отдавать детям больше времени и сил, и, может быть, отчасти поэтому они задаются вопросом: что можно развивать в ребенке? И это не обязательно интеллектуальное развитие, но и художественное, музыкальное. Родители из лучших побуждений могут водить ребенка на досуговые семейные программы, в музеи, на мастер-классы по прикладному творчеству.

Какое значение имеет игра с точки зрения социального развития ребенка, освоения им норм и правил окружающего мира?

Игра – это очень хорошая моделирующая ситуация, в которой воспроизводятся социальные роли, социальные отношения, существующие в обществе на сегодняшний день. Подрастающий ребенок, который еще не может быть реально включен в эти социальные отношения, но очень к этому стремится, через эту смоделированную ситуацию может узнать многие вещи, приобрести многие компетенции социального взаимодействия. А именно: умение договариваться, отказывать, настаивать, привносить свою инициативу, доказывать ее привлекательность. Игра необыкновенно важна в течение очень долгого периода, собственно, того периода, когда ребенок не может быть включен в контекст социальных отношений в полной мере. Все это ему очень нужно.

Интересно, как игра формирует инициативу?

Инициатива формируется, начиная с момента вхождения в игровую ситуацию. Знаете, как трудно бывает многим детям-дошкольникам просто сказать: «Я буду с вами играть!», «Давайте я буду тем-то!», «Если вы не берете меня рыцарем- джедаем, давайте я хотя бы побуду собачкой рыцаря-джедая!»

Они не хотят или стесняются?

Стесняются, не уверены в своих силах. Другая играющая сторона – тоже ведь дети, пока абсолютно незрелые в плане социальных коммуникаций существа. Они могут с первого раза не расслышать. А допустим, этот ребенок привык, чтобы его слышали с первого раза, чтобы ему делали шаг навстречу, чтобы на его желание отзывались немедленно, к примеру, если он растет в очень взрослой среде.

В игре перед ребенком стоит много сложных задач и вопросов: «Что делать, если я не хочу выполнять какую-то роль?», «Как реагировать, если мне не нравится такой поворот игрового сюжета?», «Если у меня есть какая-то своя идея, как донести ее до сверстников?», «Как справиться с чувствами, которые на меня нахлынули, когда меня вышибло мячом и я должен покинуть игру?», «Как справиться с тем, что я хотел, чтобы меня выбрали в игре зайчиком или петушком-забиякой, а выбрали не меня? И уже идет второй, третий круг игры, и это все не я…» Здесь действительно много непростых для ребенка тем.

Игра – это и возможность пережить неудачу, почувствовать себя героем, примерить на себя роль мамы или папы, проиграть ситуацию, которая меня немножко травмирует, страшит. Например, я не люблю стричься – и могу побыть парикмахером. Я не люблю врачей – могу побыть доктором.

Игра выполняет много разных функций. Это такое пространство, где ребенок чувствует себя свободным, потому что игра – это вид человеческой деятельности, у которого принципиально нет и не может быть никакого результата. Это процессуальная деятельность, где удовольствие приходит не от того, какого я достиг результата и как этот результат оценен социально, а от самого процесса, от взаимодействия, от коммуникации, от проживания какой-то воображаемой ситуации.

Игра – это уникальный вид деятельности. Поэтому сейчас и взрослые все чаще и чаще прибегают к играм, в библиотеках открываются игротеки, люди туда специально приходят, чтобы поиграть. Это необыкновенное пространство большой внутренней свободы, которую ты можешь пережить в очень окультуренной форме. Это не та ситуация, где я выпил много алкоголя и стал раскованно танцевать, нет. Это высоко-культурная, выработанная цивилизацией за многие годы форма деятельности, в которой я в то же время могу быть абсолютно свободным. И эта деятельность одновременно метафорическая, релаксационная, коммуникативная.

Напоминает рисование или, к примеру, танцы…

В танцах все-таки умение импровизировать и подчинить эту ситуацию себе достигается путем предварительного обучения. Чтобы танцевать, я сначала должен владеть своим телом, чувствовать ритм, нужны какие-то условия.
А игра – уникальный способ деятельности именно потому, что я ничего не знаю, пошел – и играю.

Какие игры больше идут на пользу ребенку – индивидуальные или групповые?

Это сильно зависит от возраста. Дети раннего возраста играть друг с другом практически не способны. Они могут играть рядом, но не вместе, и такая игра – внешне совместная, а по содержанию разделенная – тоже полезна, поскольку дети, например складывая кубики, невольно могут копировать действия другого ребенка и тем самым обогащать свой игровой репертуар. Но только когда более-менее развивается речь, когда в речи появляется четкое «я – не ты», тогда дети уже могут как-то договариваться по поводу совместной игры: «Давай, ты будешь варить кашу!», «А я кормить!», «А я раскладывать тарелочки!»

Игра развивает речь, поскольку это необыкновенно привлекательный вид деятельности, осмелюсь сказать, не только для детей, но и для человека в принципе, а для детей он привлекателен еще потому, что очень доступен. Игра очень сильно мотивирует на многие вещи: коммуникацию, взаимодействие, подражание, развитие воображения, дает возможность внутренне идентифицировать себя с каким-то персонажем и побыть этим персонажем в воображаемой ситуации.

В моей практике был очень яркий пример, когда мы предложили детям разыграть сказку «Три поросенка». Никто из детей не хотел быть поросенком, потому что, как считали дети, поросята глупые, по-простому, неудачники. Все хотели быть волками. У волка какая роль? Пришел, припугнул, поросята испугались, волк дунул – домик развалился. Видимо, сегодняшним пятилетним мальчишкам недостает роли, в которой они могут таким образом себя проявить. Ну и хорошо, почему же мы в игровой ситуации не можем им всем позволить побыть волками?

А как реагировать родителям, если ребенок с увлечением играет в какие-то деструктивные игры, например, изображает пьяницу или террориста?

Дети могут отражать в игре только то, что каким-то образом их эмоционально затронуло в их детской жизни. Ситуация ли с выпивающим папой, новостные ли программы, которые они постоянно слышат. Что сейчас часто происходит в семье? Родители пришли домой, включили телевизор – для них это фон, а для ребенка это реальная жизнь, которая где-то происходит и которой он до конца осознать не может. Он должен ее многократно проиграть в игре, чтобы все-таки понять, что это такое – терроризм, войны, все, что он видит.

С одной стороны, для нас это сигнал о том, в какой среде живет ребенок, но, с другой, каждый ребенок уникален, и на одно и то же событие разные дети реагируют по-разному. Например, мы читаем им одну и ту же сказку, и для одного будет важна судьба ребенка, которого отвели в лес и оставили у дерева, а для другого – возможность пережить интересные приключения. Нужно с большим доверием относиться к тому, во что играют дети, ведь для нас это картина их внутренней жизни. Мы можем таким образом посмотреть, что их затрагивает, и что-то с этим сделать. Самый плохой способ – это запретить ребенку, сказать: «В какие глупости ты играешь!» Содержание игры – это всегда некоторая информация к размышлению.

И еще одна важная вещь: не стоит резко прерывать ребенка, когда он с увлечением во что-то играет, потому что пришло время заканчивать. Имеет смысл подойти к нему, поинтересоваться, во что он играет, чем и когда его игровая история может закончиться. Разумеется, для этого нужно некоторое терпение.

Правда ли, что чем проще игрушка, тем больше она стимулирует развитие воображения, фантазии ребенка? Какие игрушки Вы бы посоветовали покупать детям от 3 до 7 лет – готовые или игрушки-материалы?

Это также зависит от возраста. Все-таки у маленького ребенка ложечка, чашечка, куколка, похожие на настоящие, скорее вызовут желание с ними поиграть. Дело в том, что воображение ребенка достигает своего расцвета в возрасте между четырьмя и пятью годами. Это золотой возраст воображения, и в этом возрасте ребенок уже может из простого материала, например пластилина, сделать и кораблик, и машинку, и что-то еще. Но до этого момента, скорее всего, нет. Поэтому до четырех лет лучше предлагать ребенку мир настоящих игровых предметов.

А для детей постарше можно покупать игрушки-материалы. Но видите ли, иногда дети настолько стремятся прожить жизнь какого-то героя, что для них абы какая тряпочка не может быть фатой для Золушки, которая выходит замуж за принца, и абы какая деревяшка не может стать настоящей шпажкой или мечом. Все-таки хорошо иметь какой-то набор предметов, который позволяет детям идентифицироваться с персонажами.

Но то, что действительно абсолютно бесполезно для детей – это заводные, полностью запрограммированные игрушки. Очень плохи игрушки, воспроизводящие какие-то звуки: это то, что очень грубо и навязчиво вторгается в мир ребенка, в область его воображения.

А что Вы думаете по поводу игрушек-вампиров, которые модны сегодня?

Они, как правило, служат только для того, чтобы похвалиться этой игрушкой перед товарищами. Я практически не видела обратных примеров. Знаете, это такие «предметы статуса» среди детей. Допустим, приходит в сад девочка и выгружает из своего рюкзачка всех модных лошадок пони: и первую, и вторую, и пятую. Очень маловероятно, что она затеет игру с этими лошадками. Нет, она будет играть в обычные игры: в маму и папу, в доктора – а лошадки – это чтобы похвалиться перед другими детьми.

Стоит ли родителям как-то на это реагировать?

Вообще говоря, «статусные» вещи ведь есть и в мире взрослых: люди демонстрируют очки, часы, портмоне, которые отражают их социальную успешность. И это не вопрос того, запрещать или не запрещать детям делать то же самое – вместо запретов нужно показывать ребенку, как со всем этим можно дальше обходиться.

Расскажу случай из моей практики. Девочка приносит на занятие десяток лошадок пони, и я обращаюсь к ней с просьбой: «А давай, ты мне сегодня оставишь ту лошадку, которая тебе сейчас по настроению наиболее симпатична».

И для меня это повод дальше с этой девочкой поговорить об ее настроении, а вовсе не о лошадке. Но как только я начинаю говорить: «Ох, как здорово, сколько у тебя лошадок!» – девочка с грустью отвечает: «А знаете, у меня еще не хватает такой, другой, пятой, я их видела в магазине, родители обещали мне их купить». Или начинает завидовать другой девочке, у которой может быть пять лошадок, но именно те, которых недостает в ее коллекции. Это разговор фактически ни о чем.

Но запрещать это бессмысленно, мы можем просто давать детям образцы поведения, того, что с этим можно делать дальше.

Есть ли какие-то особенности игр у мальчиков и девочек?

Девочки очень восприимчивы к темам волшебных сказок, они с удовольствием в них играют. Особенно с пяти лет, когда наступает пора первой детской влюбленности, девочки могут спокойно все свои переживания проиграть в игре. Девочки очень любят побыть феями – так они проигрывают тему волшебства, потому что у них рождается некоторое недоверие к тому, насколько это возможно в жизни.

Мальчики проигрывают темы мужества, геройства, всемогущества. Раньше они это делали при помощи игр в «войнушку», теперь же, в основном, это игры по мотивам западных комиксов и мультфильмов (Бэтмены, Спайдермены и т.п.). Этот этап очень важен в процессе формирования гендерной идентичности.

Многие родители сегодня не отдают своих детей в детские сады. Насколько это оправданно?

Я думаю, что те родители, которые серьезно нацелены на раннее интеллектуальное развитие ребенка, как раз могут заниматься этим дома, в семье, индивидуально. А вот уникальную возможность побыть в детском сообществе ребенок получает именно в детском саду. Он не может этого получить в семье в силу ее малодетности и отсутствия тесных дружеских отношений с соседями. Он не может этого получить и в песочнице, где каждый ребенок находится под личным присмотром мамы или няни.

Детский сад, на самом деле, уникальное место для игрового взаимодействия детей. Я бы обращала внимание родителей именно на это, прежде чем задавать вопрос педагогам, насколько ребенок продвинется в английском языке. Мы прекрасно знаем, что обучение английскому языку в групповом формате по принципу «два раза в неделю по двадцать минут» (а ребенок дольше и не выдержит) не дает языкового продвижения. Те родители, которые хотят, чтобы ребенок заговорил на английском языке, должны либо дома часть времени говорить на английском языке, либо приглашать гувернантку для ребенка.

То же самое происходит, когда дети в саду раскладывают кубики Зайцева. Это совершенно бесполезно, потому что каждый ребенок все равно придет к пониманию этих кубиков в каком-то личном, индивидуальном темпе. А игровое время будет упущено, ребенок недоиграет, и уже в школьном возрасте не будет полноценно развит в социально-коммуникативном плане.

Будет стесняться, будет слишком обидчивым, не сможет выдерживать проигрыши, не будет уметь конструктивно действовать. И что очень важно – не будет уметь конструктивно подчиняться правилам.

Конструктивное сотрудничество означает, что иногда мне не нравится тот или иной человек, но я с ним взаимодействую, потому что понимаю, что от этого выиграет наше дело, наша команда. В конструктивном сотрудничестве, на самом деле, не так много личных симпатий и антипатий. То есть, это именно сотрудничество, совместный труд, договоры, выдерживание правил. И это очень важное умение, которое достигается именно в играх. Я уже не говорю о том, что в играх закладывается важный фундамент мужественности, женственности, гендерных ролей. Дети проигрывают роли своего пола, а бывает, что берут на себя роли противоположного пола, потому что им любопытно, они пытаются понять, как это – побыть на другом поле.

Не зря и взрослые люди так стремятся к игровой ситуации, к ряженью, к переодеванию, к возможности побыть в какой-то другой роли. Если даже взрослые в этом очень много для себя получают, то дети могут только в такой ситуации что-то для себя получить. Поэтому не надо недооценивать роль игры и забывать о ней.

Порой единственное, что может оторвать ребенка от современных гаджетов, – это игра. Дети, которые «залипают» на электронные игры, всегда с готовностью оторвутся от них ради совместной игры с другими детьми. И ни на что другое вы их не заманите. Так что привитие игровой культуры, переживания удовольствия от игры – это в каком-то смысле еще и профилактика компьютерной зависимости.