Игумен Силуан (Туманов). Исаакиевский собор и синдром Иуды.

«Можно было бы продать это миро за большую цену и дать нищим» (Мф. 26, *** Как только стало известно о передаче Русской Православной Церкви Исаакиевского собора, медийное пространство наполнилось резко противоположными мнениями.

Одни благодарили Бога за то, что храм наконец-то отдали верующим, там станет возможной полноценная богослужебная жизнь, которой и заслуживает главный храм императорской России. Людям станет удобнее: не надо подстраиваться под музейное расписание, протискиваться через турникеты и платить деньги за вход.

Другие возмущенно обеспокоились… Нет, не заботой о людях и их удобстве. Обеспокоились деньгами. Причем даже не своими, а чужими.

«А на какие деньги будет содержаться собор?!.. Это же какие финансовые потоки там проходят!.. Теперь нам налоги поднимут!… Когда же в церкви нахапаются?!…»

Деньги, деньги, деньги. И удивительно, что те, кто возмущается пренебрежением мнением простых людей (на практике это значит, что с ними – как правило, ничего не соображающими ни в реставрации, ни в содержании храмов – лично не посоветовались), рассуждая об Исаакие, говорят в основном о деньгах, но не о людях и их реальных правах.

Вроде вменяемые люди. Вроде в одной реальности живем. Спокойно обмениваемся рецептами праздничных блюд и насущными житейскими советами. Но вдруг передача храма под нужды Церкви, возвращение зданию его смысла и предназначения вызывает такую бурную реакцию.

По логике этих замечательных людей, главный храм дореволюционной России должен принадлежать … светскому государству. Видимо, кому-то режет глаз сам факт существования Русской Церкви. А уж тем более то, что она что-то делает, чего-то требует, что-то себе возвращает. Кто-то в Петербурге ещё живет мечтами об атеистическом Ленинграде, мечтает о возвращении тех времен, когда деятельность безвольной зависимой Церкви жестко ограничивалась богоборческими структурами, священников ссылали и расстреливали, а храмы отдавались под клубы и склады.

Но ладно. Мнение атеистов и богоборцев давно известно. Удивительно, когда против передачи собора выступают люди верующие. Им не нравятся многолюдные богослужения как выражение веры русского народа, а Исаакий как символ такой многолюдности. Им хотелось бы видеть вместо многомиллионной всероссийской Церкви несколько не связанных друг с другом приходов-общин, которые будут собираться на молитву на кухоньках частных квартир или в маленьких храмиках, содержание которых смогут себе позволить, не обращаясь к благотворителям и государству. Вот тогда, дескать, и будет настоящее христианство, а среди этих полуподвальных общин и расцветёт пышным цветом любовь и прочие добродетели. Просто так, видимо, за счет отказа от крупных храмов и монастырей.

Забавно. Читал на днях изданную недавно «Историю России» (М., 2016, стр. 68) и обнаружил удивительный факт. Ещё в 1922 году подобные пожелания в советской России высказывал… пламенный пропагандист всемирного пожара кровавой революции Лев Давидович Троцкий. Которого в симпатиях ни к православию, ни к какой иной религии заподозрить невозможно. Главная его мысль проста: надо разобщить верующих, лишить их единого центра, стравить и перессорить между собой и смотреть, какая партия, какое движение в Церкви победит…

Конечно, кто-то говорит и не только о деньгах. Обычные «неденежные» упрёки давно известны: строило государство, и должны оставить в ведении государства; если отдать Церкви, то музей закроют, и собор развалится; начинать возвращение надо с маленьких храмов по всей России; в Церкви нет компетентных работников, чтобы заботиться о реставрации, и у собора нет общины верующих.

Давайте посмотрим на эти аргументы внимательнее.

«Строило государство, ему и владеть»

Да, строило государство. Как и все прочие великие и малые соборы России. Но Церковь была неотъемлемой частью государства, так что в принципе всё строилось совместно. Да и сегодня Церковь находится на территории России и не зависит от кого-то ещё. Если говорить о Российской Федерации как о правопреемнице Российской империи и на этом основании требовать оставить Исаакий в собственности государства, то сначала надо Церковь сделать государственной структурой. А с этим согласиться критики не смогут: «Церковь отделена от государства». Так что это не аргумент.

«Как сохранить музейные функции собора? Есть ли кому за ним следить?»

Странный вопрос. Один из самых ярких ответов на него – Троице-Сергиева лавра. Там директором музея является наместник – архиепископ Феогност. И сияющая благоустроенная Лавра блестяще функционирует и как монастырь, и как один из лучших русских музеев. Так что рассуждения на тему «они там всё развалят» – тоже не аргумент.

«Вот пусть сначала по всей России восстановят изуродованные храмы, а потом за Исаакий берутся!»

Ну это уже просто либо несвятая простота, либо запредельная наглость. Разве Церковь изуродовала сотни храмов по всей России? Разве из-за богослужений и крестных ходов они стоят пустыми в городах и селах? Нет, друзья. Это сделала советская власть, постоянно обещавшая показать миру последнего попа, пока её саму не стали показывать в музеях. Так что этот упрёк не к Церкви.

А Церковь делает, что может. Кстати, к вопросу об общине. На Пасху 2016 года в собор без всяких понуканий и насилия на богослужение в довольно холодную ночь со всего города собралось около 3000 человек. Это разве не зачаток новой общины? Жители Санкт-Петербурга готовы ходить молиться в этот храм. Только не надо им мешать.

Жизнь идёт своим чередом. Время от времени справедливость торжествует. А если только слушать все упрёки, исполнять всё то, что мы «должны» с точки зрения запутавшихся и озлобленных людей, то мы ничего никогда не сохраним и не построим.

А забота о деньгах под видом заботы о людях тоже давно известна. Это синдром небезызвестного Иуды Искариота.

Хотя тот ради приличия чаще о нищих вспоминал.