Святые Борис и Глеб… Два сына равноапостольного князя Владимира, которые для меня снимают все споры о степени приятия христианства на Руси.

В дохристианской Римской империи силовое решение вопроса о власти считалось нормой. В православной Восточно-Римской империи (которую непонятно почему называют Византией) тоже. Хотя восторга это не вызывало. Но что же делать: если ты пожалеешь, тебя потом не пожалеют. А значит, ничего не поделать.

В языческой истории ранней Руси прав тот, у кого сила. И мы видим яростную уверенность в достоинстве коварства и силы у первых Рюриковичей. То есть власть устроена почти одинаково и в Константинополе, и в Новгороде-Киеве… И поступок Бориса и Глеба совершенно несуразный по логике любой власти той эпохи.

Но что же произошло? Отчего народ воспринял “ненормальное”, с тогдашней точки зрения, поведение Бориса и Глеба как подвиг? Их очень скоро прославили в лике святых. Исторически в ничтожно короткие сроки. Но это без почитания – дело невозможное!

Между тем, эта их позиция, позиция “слабости”, даже сейчас вызывает вопросы: почему все-таки не защищались, ведь у них были возможности, дружины, они могли бороться, ведь справедливость, правота была на их стороне!

Почему бы не покарать злодеев, не поднять оружие? Это многим и сейчас непонятно, это и вовсе непонятно с точки зрения государственной логики, государственных интересов.

Но таково истинное следствие крещения Руси. Резкий разрыв со всей древнеримской традицией ради Христа. Вслед за поразительным стремлением Владимира отменить смертную казнь, накормить и одеть каждого на Руси (и всё это — из Священного Писания, из Деяний святых апостолов), наступил черёд свидетельствовать его сыновьям, какие они христиане. Свидетельство вышло предельное. Ради Христа, ответили Борис и Глеб, можно отдать жизнь и отказаться идти на брата. А народ понял и принял это свидетельство.

Огромный поворот. Возможно, он породил для Руси и много проблем, по-своему, странных. Когда в условиях феодальной раздробленности князья-родственники медлили и не решались “съесть” друг друга. Конечно, и среди них были жестокие и готовые на всё ради власти люди. Но большинство всё же находилось под впечатлением от этого подвига. И им было сложнее начать друг друга резать и убивать с прежним спокойствием и уверенностью, что общество всё это оправдает и восхвалит. Поскольку общество изменилось.

Появилось чёткое понимание: братоубийство — это грех. И князья делят землю с оглядкой на христианство. Очень сложно, пытаясь как-то договориться, целуя крест… Впрочем, всё равно согрешая, обманывая, а иногда — вероломно губя братьев. Однако лишь когда ослабнет влияние Церкви; когда придут последовательно Смута и Раскол, уже в XVIII веке, мы увидим, на фоне имперского величия как вернётся в страну прежнее восприятие борьбы за власть. Лишённое памяти о Борисе и Глебе. Когда против законных властителей их родственники будут поднимать гвардию, тайно убивать их, бросать в застенки, душить, и так вплоть до 1825 года… Впрочем, это уже начало времени, когда общество стало грезить новыми идеями.

А возвращаясь к Борису и Глебу, то если б не сохранилось никаких иных сведений о том, как же сильно повлияло на Русь святое крещение, то есть они. Сами по себе. Верное доказательство. Русь не крестилась лишь формально, она не просто согнулась под княжеской сильной рукой. Она в массе народа восприняла Царство Небесное как подлинную цель человеческой жизни. И сама стала источником благовестия.

Несмотря на все изъяны и все грехи, какие совершались и совершаются. Нет, наша история не безгрешна, совсем не безгрешна. Увы. Но в ней, первыми (вслед за мучениками-варягами, убитыми при Владимире-язычнике), пали ради Христа сыновья крестителя Руси. Наши. Великие в своей слабости братья-князья. Святые Борис и Глеб.

foma.ru